ШЛЮХА
1.
На днях встретил знакомую девушку. Ну, девушкой она числится уже давно чисто номинально.
Заплаканные глаза с расплывшимися разводами от туши. Носовой платок мнётся в руках, мокрёшенький от соплей. Нервные, лихорадочные движения губ на загорелом лице...
Я затащил её в первое попавшееся кафе, купил кружку пива.
"А ну, рассказывай !"
Она долго цедила пиво, и в относительной тишине практически не заполненного посетителями кафе отчётливо было слышно постукивание её зубов о стекло кружки.
Наконец, выпив пиво, высморкавшись, закурив и немного успокоившись, она смущённо скосила куда-то в сторону свой взгляд и тихо, доверительно сказала:
"Завтра иду делать аборт"...
2.
Я с уважением взглянул на её одутловатое от продолжительного рёва, расстроенное лицо. Женщины, идущие на аборт, всегда вызывали во мне не менее благоговейный пиетет, чем матросы, идущие штурмом брать Зимний.
Вслух же я участливо спросил:
"А сколько уже прошло времени с начала задержки ?"
Этой был мой коронный вопрос, который я всегда задавал беременным, решившимся подвергнуться процедуре искусственного прерывания этого процесса. Как человек, по воле судьбы постоянно вращающийся в забеременевших кругах, я знал, что именно вопрос о продолжительности задержки обеспечивает наивысшую степень доверительности к собеседнику мужского пола со стороны подзалетевшей женщины. Вот и на этот раз я не ошибся.
Катя (назовём мою знакомую для удобства повествования Катей), услышав сакраментальный вопрос, облегчённо вздохнула, загасила об пепельницу сигарету и ответила:
"Недель пять".
"Тогда я, пожалуй, ещё угощу её пивом", - подумал я. "На пятой неделе беременности пара кружечек пива не повредит. Тем более, женскому организму в этот период нужны питательные вещества для формирования эмбриона. Хотя, она всё равно его вырежет".
Последнее утверждение несколько обескуражило меня, но, тем не менее, я всё-таки заказал нам ещё по "Арсенальному"...
3.
"Понимаешь", - отхлебнув добрый глоток пива, начала рассказывать она. "В августе я отдыхала в Египте, в Хургаде. Знаешь такой курорт ?"
"Я знаю не только Хургаду", - догадываясь, о чём в дальнейшем пойдёт в её рассказе речь, резко ответил я. "Я знаю даже и то, что с тобой там произошло. Нечаянная встреча с романтическим египетским мужчиной. Вскипевшая быстрее, чем парное молоко на газу, любовь. Бурные ночи, полные чувственной страсти, весёлые дни. Обещание жениться, стоящее не больше, чем брелок в мелочной лавке. Так ?"
Катя с уважением посмотрела на меня.
"Да ты просто провидец ! Откуда ты всё это узнал ?"
"Да так" - самодовольно смутился я. "Жизненный опыт. Скажи мне, за всё, что вы покупали, когда были вместе, кто платил ?"
Теперь настала очередь смутиться Кате.
"Я... Он просто сказал, что у него временные затруднения с банком, но потом он мне денег даст".
"И дал ?" - я вёл допрос в лучших традициях гестапо.
"Нет", - сказала она и заплакала...
4.
"Я позвонила ему вчера", - немного успокоившись, допив пиво и вытерев сопли, тихим голосом продолжала она. "Он долго делал вид, что не может понять, кто ему звонит, ругался на своём арабском языке, хотя довольно неплохо говорит по-русски, а потом разозлился и сказал, что я ему не нужна, что таких, как я, у него много, и что я буду дурой, если ещё раз ему позвоню".
Наступила пауза, которой я воспользовался, чтобы отлучиться в туалет, отлить.
"Нда...", - думал я про себя, застёгивая ширинку. "Наверняка она ожидает от меня сострадания, возмущённых слов по поводу лживого и подлого араба. Что ж, возмущённых слов она от меня дождётся !"
К моему возвращению на столике стояли заказанные Катей очередные два бокала "Арсенального".
"А ты сказала ему про беременность ?" - риторически спросил я.
"Сказала... А он рассмеялся, заявив, что это - мои проблемы, и что, в сущности, это хорошо, что у нас, в России, будет теперь одним симпатичным и смышлёным арабиком больше. Поэтому я и хочу сделать аборт".
Она снова заплакала. Я пил пиво, смотрел на это рыдающее существо, и в голове моей зрела великая обличительная речь, достойная пера Петрарки...
5.
Хорошо, что в этот вечерний час в питейном заведении практически никого не было, и я мог говорить раскованно и достаточно громко, не боясь, что меня услышат. Хотя, эта речь стоила быть услышанной.
"Ты думаешь, что я тебя сейчас начну жалеть, утешать, уговаривать оставить ребёнка ? Ведь я вижу, что ты в душе не хочешь делать аборт. Но я этого делать не буду. Я скажу совершенно о другом.
Я скажу о таких, с позволения сказать, российских девушках, которые поступают, как ты, и которые попадают в ситуации, подобные твоей.
Вы ездите в Турцию или Египет ежегодно толпами, как ошалелые, накопив денег, вовсе не для того, чтобы там просто отдохнуть. Вы ездите туда в маниакальном стремлении найти там любовь и внимание, которых, как вы вбили себе это в свои глупые головы, вам так не достаёт от российских мужчин. Вы верите, что вас там ждут распрекрасные принцы, томящиеся от отсутствия таких дам, как вы, богатые и благородные, умеющие красиво ухаживать, разнообразно любить, быть щедрыми и отзывчивыми. Самым прагматичным из вас достаточно просто пофлиртовать и потрахаться, более наивные же лелеют заветную мечту - выйти за такого принца замуж, завести с ним совместную семью.
Но когда вы, движимые чудесными порывами, приезжаете туда, вас там встречают толпы отъявленных альфонсов, стекающихся на специфические заработки в курортные места со всей страны. Они отлично знакомы со всеми вашими слабостями и точно бьют по вашим уязвимым местам. Мечтаете о нечаянной встрече с томным загорелым мачо - пожалуйста, грезите о романтическом ужине при свечах - да ради бога. Бредите тёплыми южными ночами, полными страстной, обжигающей любви - вот вам испепеляющий секс во все дыры. Вас даже не смущает, что секс - без предохранения, что за все эти ужины вам приходится платить за двоих, что он начинает под разными предлогами без стеснения выпрашивать у вас деньги, обещая потом всё вернуть.
Потом вы возвращаетесь домой, накаченные восточной спермой, обнаруживаете беременность, начинаете звонить своим ненаглядным, не ведая, что во время разговора по телефону с вами он уже трахает других русских дур. Вас посылают нахер, цинично и грубо, вы начинаете, словно белуги, реветь, метаться, бежать на аборт, уродуя свои молодые внутренности, или рожать ублюдков, портя тем самым национальный генофонд..."
Я говорил демонстративно жёстко, грубо, отчётливо, стараясь причинить ей своими словами особую боль. В том момент в моих словах, наверное, сконцентрировалось всё презрение и негодование порядочных российских мужчин к блудливым российским женщинам.
На Катю страшно было смотреть. Она вся съёжилась, ушла в себя, голова её опустилась, слёзы капали куда-то под стол. Было заметно, что правда била по самым болезненным её местам. И била довольно сильно.
Я промочил горло пивом. Пора было добивать врага.
"В отличие от обычных шлюх, берущих за то, что их имеют, деньги, вы - шлюхи особые, ещё приплачивающие мужикам за то, что вас дерут. Вы - дважды шлюхи, и ничего, кроме презрения и негодования вы не заслуживаете от нас, российских мужчин.
Катя, ты хоть понимаешь, что ты - дважды шлюха ?"
Размашистая, чувствительная пощёчина обрушилась, словно цунами, на мою щеку. В глазах моих запрыгали мурашки, очки полетели куда-то вдаль. Катя вскочила, схватила сумочку и, бормоча что-то и вскрикивая, выскочила вон.
А я сидел, потирал ушибленную щёку, поправлял покорёженную от удара об пол оправу, пытаясь вставить треснувшее и вылетевшее стекло, но на душе у меня было хорошо.
Я знал, что она, завтра сделав аборт, больше никогда не поедет к восточным гадам.
Одной дважды шлюхой на российской земле стало меньше. Генофонд нации тоже не пострадал..
